Расскажите о формировании вашего прихода. Какие сложности с этим возникали (из-за отдаленности храма и т.д.), какие общеприходские мероприятия проводятся?
Наш приход стал формироваться сразу же в тот день, когда я получил указ правящего архиерея о назначении меня на должность настоятеля нашего Борисоглебского храма. Помню, я сел в машину, приехал на место строительства будущего храма, это был пустырь, поросший травой на месте домика смотрителя испытательного аэродрома уже к тому времени разрушенного авиационного завода. Я пригласил на молебен о начале всякого доброго дела прихожан Свято-Тихоновского храма, где я на тот момент служил рядовым клириком, и мы начали молиться.
С первой молитвы, когда вместо аналоя у меня был багажник моей машины, когда не было вообще еще ничего, но у меня уже тогда появилось ощущение, что я пришел, как говорится, на все готовое. И речь не только о том, что наш храм строился по программе строительства 20 новых храмов в Саратове, хотя это, конечно, самое отрадное для меня как настоятеля. Я хочу сказать про другое – что не только я, но и все, кто со мной служили эти наши еженедельные молебны, ощущали атмосферу какого-то отдохновения, «намоленности», как говорят, этого места. Позже старожилы авиационного даже шутили, что это место, наверное, «намолили» летчики испытатели, а один историк завода, с которым мне довелось пообщаться, рассказал, что есть такое предположение, что в этих местах была стоянка на пути в Золотую Орду за ярлыком на княжение у родственника наших небесных покровителей Бориса и Глеба – самого святого благоверного князя Александра Невского.
Как бы то ни было, но все прихожане нашего храма и все гости нашей общины из других приходов говорили мне, что место, действительно, какое-то особое. После молитвы здесь чувствуешь себя, как после недельного отдыха в санатории, хотя в санатории я, признаться, ни разу не отдыхал))
Какие у нас сложности? Отдаленность да, действительно, это проблема, которая появляется со временем. Это же мой первый настоятельский опыт, и такое понятие, как проходимость храма – это количество людей, которые приходят в храм помолиться в течение дня среди недели – оказалась одной из главных статей доходов. Ее, проходимости этой, у нас попросту нет. В неделю заходят в храм человек пять-семь, и те свечи, что они приобретают, оставляя свое пожертвование, на эти средства невозможно содержать приход. К тому же у нас не нашлось постоянного благотворителя, как это бывает во многих храмах – какого-то предприятия или состоятельного прихожанина со своим бизнесом. Мы община обычных людей, с достатком в 10-20 тысяч рублей почти у каждого, нас человек 80 в общей сложности, и тот так называемый «свечной сбор», который у нас остается после каждого воскресного богослужения – это сумма, которая еле-еле покрывает наши потребности. Добавьте к этому еще и эту отдаленность, стаи бродячих собак, отсутствие дорог, фонарей, что актуально особенно зимой, весной и осенью, шлагбаумы прилегающих территорий, стройки, постоянно пьянствующие бомжи, что живут где-то рядом в развалинах, вездесущие закладки наркоторговцев… Когда разваливается одно из градообразующих предприятий города, на его месте всегда будет трущобный район с этими самыми трущобами в сердцах людей.
Поэтому храм там, где он сейчас находится, по-настоящему необходим. Хотя, по мне, лучше бы там и храм, и завод работали… Поэтому наша община очень крепкая. Для прихожан наш храм – это не только место для соборной молитвы, но и, как сейчас принято говорить, место повышенного психологического комфорта.
Мы стараемся организовать нашу приходскую жизнь таким образом, чтобы у каждого прихожанина было свое послушание, своя сфера ответственности. Поэтому у нас большое число, я даже не знаю сколько точно, чтецов, два любительских хора – мужской и женский (планируем с сентября этого 2022 года детский хор организовать), есть два замечательных флориста, уборщицы, певцы-волонтеры профессионального хора, дворники (мы их называем членами православного фитнес-клуба, особенно зимой), преподаватели воскресной школы, у нас их четверо, фотографы, служители братской трапезы, водители на своих машинах, ответственные за порядок в храме, просфорница – и все они трудятся за послушание, как волонтеры. У нас на постоянной оплате только регент профессионального хора, две свечницы, сторожа, бухгалтер и я. А есть еще староста, завхоз, казначей, разнорабочие, которые тоже трудятся как волонтеры. Благодаря этому, у нас дружная семья, а не приход вольнонаемных работников. Каждый переживает за всех, формируются свои дружественные связи, люди дружат семьями. И катехизация у нас проходит именно вот через эту включенность в жизнь всей нашей общины. Я их всех очень люблю. Ведь священник – это такой же человек, у него тоже много проблем и в семье, и с самим собой порой очень трудно справиться, а община тебя всегда поддержит и поможет. Раньше я думал, что когда священники на вопрос о трудностях, вздыхая, говорят о единственной проблеме – своих грехах, думал, что это какая-то отговорка, может быть даже какое-то позерство… А сейчас я сам думаю, что главная проблема у меня как настоятеля и священника – это действительно, моя собственная греховность. Когда есть молитва, когда спокойное и примиренное с Богом сердце, спокойная совесть, то и в остальном Господь не просто помогать начинает, а берет тебя за шкирку и погружает тебя в такие ситуации и обстоятельства, что и жаловаться грех. Поэтому потихоньку, без истерик и комсомольских наскоков, но наш приход растет, благоустраивается территория, скоро у нас будет и настоящее ограждение вокруг храма, с Божией помощью, начнем делать все, чтобы появилось отдельное здание воскресной школы, детской площадки. Так что как-то так…
Полная версия ответа для интервью газете “Православная вера” “Храм на взлетном поле” >>>