В праздник Севастийских мучеников в нашем храме состоялись великопостные богослужения, начавшиеся накануне утреней и чтением первого часа с кафизмами.
Утром была отслужена Литургия Преждеосвященных Даров, предваряемая чтением великопостных часов и изобразительных. После богослужения прихожане угостились традиционным православным угощением в этот день – сдобными жаворонками.
Представьте себе такую ситуацию: вас позвали помочь с какой-то работой, скажем, клеить обои в квартире, но не с самого начала, а под конец уже. Несколько комнат оклеили без вас, потом кто-то из работников ушел и вас позвали.
Не в этом суть. А в том, что вы согласились, пришли, смотрите, чем вы можете помочь, и понимаете, что большую часть работы сделали уже без вас. Вам же все равно нужно переодеваться в рабочую одежду, пачкать клеем руки, раскатывать валиком воздушные пузыри, корячиться на стремянке под потолком и даже обойти с ножницами несколько розеток. Но всего час с небольшим работали и ремонт закончился.
А после вас позвали на праздничный ужин в честь окончания ремонта. Не в пост будет сказано, но вкусный такой ужин, много всяких любимых вами блюд, напитков, все веселятся, хозяин всех благодарит, играет музыка, всем весело, довольный хозяин говорит за всех тосты и раздает даже какие-то подарки.
Но все работали несколько дней, а вы всего лишь час, под самый конец. Но вы помогли чем могли и в этот ваш час работали честно и с полной отдачей. Но все равно какой-то неудобняк, согласитесь. Все вкалывали, как на работу ходили, а вы, можно сказать, пришли на ужин, немного размявшись перед этим, даже не устали. Но подарок тоже получили. И едите вместе со всеми. И пьете. И смеетесь. А мысль такая – “праздник это хорошо, но они вкалывали тут, а я так себе…”.
Хорошо, если мы так думаем.
Беда для нас, если мы начнем думать так: “Если уж мне все это дают и благодарят, ну, значит, я уникальный какой-то наверное, без меня они бы не справились, а то иначе бы и не благодарили…”. Помните, как Шариков из “Собачьего сердца”: “Я – красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито. Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю – у меня на морде – белое пятно. Откуда оно, спрашивается? Филипп Филиппович – человек с большим вкусом – не возьмет он первого попавшегося пса-дворнягу”. И после этих мыслей спокойно смеемся дальше и кушаем, что хотим, беря из рук хозяина очередной подарок…
Это называется завышенное самомнение, которое мы на исповеди часто по ошибке называем гордыней. Кстати, гордыней мы свое самомнение называем именно из-за него самого – из-за своего завышенного самомнения. Гордыня – это когда человек думает, что он может жить без Бога. Мы же так не думаем, мы же христиане. А у нас просто обычное завышенное самомнение. Мерзко звучит, то ли дело – “гордыня”…
Если мы сподобились почувствовать облегчение после Исповеди и Причастия, попостились мы, а после отпустила нас страсть, отступил бес, перестали мы мучиться гневом там, раздражительностью, похотью или завистью или еще чем мы там обычно мучаемся, и думаем, что мы если уж не святые, то праведники точно, что мы победили грех, поговели и теперь хоть икону с нас пиши… Нет, дорогие мои, мы просто пришли и поработали часок, а все остальное – это всё было милосердие и любовь Божия к нам окаянным. Мы пару раз взмахнули рукой, что-то недокушали, что-то почитали, а нас Господь от ада всей нашей жизни избавляет в несколько недель постных дней – это чудо любви Божией, но ни в коем случае не наши заслуги.
Мы всю жизнь делали, что хотели, жили по своим похотям и страстям, а теперь вот даже благодать чувствуем, радость пасхальную… Это ли справедливо? А мы ведь так любим искать справедливость…
Подумаем об этом, ведь именно об этом сегодняшнее Евангельское чтение, зачало 80 от Матфея, и это же чтение Севастийских мучеников и про Аглаия, того стражника, который увидел венец сбежавшего предателя и сам разделся и встал на лёд с мучениками. Имени сбежавшего мы не помним, а Аглаия помним и чтим. Почтим же и милосердие Божие и к нам, грешным и недостойным…
Священник Александр Кузьмин